Совсем недавно свой 45-летний юбилей отметил проректор по научной работе Полоцкого государственного университета, кандидат технических наук, доцент Дмитрий Олегович Глухов. Бóльшая и, несомненно, лучшая половина жизни Дмитрия Олеговича неразрывно связана с нашим университетом. В прошлом – подающий надежды студент, ассистент и аспирант ПГУ, а сегодня – опытный университетский руководитель, талантливый ученый и педагог, тонкий интеллигентный человек рассказывает о важнейших страницах своей яркой биографии и делится своими мыслями о настоящем и будущем нашего вуза.
Корр.: Дмитрий Олегович, каким было Ваше детство, проходившее в «докомпьютерную эру»?
Д.О. Глухов: Завершалась эпоха Советского Союза. Все то время, пока я оставался школьником, я искренне верил, что живу в самой лучшей стране в мире. Это ощущение сформировалось у меня в детстве и далее закрепилось в процессе школьного воспитания. Оно не несло никакого негативного оттенка – я не чувствовал какого-то превосходства над детьми других стран мира. Это было только счастье от того, что мне посчастливилось родиться в Великом Советском Союзе. Но затем счастливая «картинка» стала на глазах рушиться. Мы принадлежим к тому «потерянному» поколению, у которого отняли их будущее, но ничего взамен не предложили…
Если касаться моей будущей профессии, то хочу отметить двух людей, которые помимо интуиции и сознательного желания заниматься программированием, возможно, сыграли, в моей жизни ключевую роль. Как такового программирования в школе еще не было. Только в 11-ом классе в учебную программу были введены уроки информатики, и мы, старшеклассники средней школы № 4 города Новополоцка, ходили на занятия в школу № 6. Василий Петрович Ермашкевич, сегодня он у нас уже председатель ГЭКа на кафедре вычислительных систем и сетей факультета информационных технологий, был моим первым учителем информатики.
Несмотря на такую очень позднюю по сегодняшним меркам встречу с миром информационных технологий, мы с братом Алексеем, с которым всегда и везде были вместе, уже тогда самостоятельно написали две игры. Первая – «Калейдоскоп», в которой были бесконечные вариации изменения рисунка в зависимости от расположенных рядом цветов, а вторая – «Лабиринт», сделанная по такому же принципу. Учитель не поверил, что мы написали программу сами. Нам даже было немного обидно.
Корр.: Что Вас подтолкнуло к этому не самому обычному в то время занятию?
Д.О. Глухов: Если пытаться найти причины такой тяги к творчеству, то, надо сказать, что мы с братом постоянно участвовали в предметных олимпиадах – по математике, физике. Я не раз занимал вторые места в городе. Однажды даже удалось стать первым. К сожалению, заболел и не смог поехать на областной этап. Как только появились городские олимпиады по информатике, мы стали участвовать и в них. Естественно, проходили они в нашем университете, тогда еще Новополоцком политехническом институте.
Помню, Аркадий Филиппович Оськин «за ручку» вводил нас в класс, где стояли большие ЭВМ и показывал, как компьютер сам сочиняет музыку. Эти олимпиады и дали нам импульс к попытке что-то придумывать самим. Дети, подростки по своей сути любят создавать новое. Получается, что вторым человеком, который сыграл в моей судьбе определяющую роль, стал Аркадий Филиппович. Он же очень и помог мне определиться при выборе направления дальнейшего развития.
Корр.: Многие из героев наших интервью отмечают определенное влияние родителей на выбор будущей профессии. В Вашем случае это не так?
Д.О. Глухов: Естественно, был еще и третий важный человек – наша мама, Лидия Николаевна Глухова. Она, по образованию инженер-строитель, работала в университете на кафедре строительных конструкций и, можно сказать, была коллегой Дмитрия Николаевича Лазовского. Так совпало, что позже в научной работе я нашел себя на стыке информационных технологий и строительной науки.
Так вот, весной 1990 года мама прочитала, кажется, в газете «Химик», что в Новополоцкий политехнический институт из Томска приезжает профессор Валерий Владимирович Трофимов и открывается кафедра технической кибернетики. Это, наверное, и предопределило наш выбор. Мы с братом окончили школу с серебряной медалью и имели право поступать на льготных условиях. Конечно же, можно было поискать и другие варианты, но мы росли в неполной семье, жили небогато, наступали достаточно тяжелые годы, поэтому, особо не задумываясь, решили остаться в Новополоцке.
Корр.: Вам потом не приходилось жалеть о каких-то упущенных возможностях?
Д.О. Глухов: Я думаю, мне очень повезло! В НПИ не было специальностей, связанных с информационными технологиями напрямую, но мы с братом выбрали «Конструирование и производство радиоэлектронных средств» на радиотехническом факультете. Руководил нашей выпускающей кафедрой, КиТРЭС, Юрий Геннадьевич Грозберг. В университете мы учились отлично, но тогда как раз отменили ленинские стипендии (они раза в два превосходили обычные). Поэтому никаких существенных денежных бонусов за успехи в учебе мы не получали, и нам достаточно рано пришлось самостоятельно зарабатывать на жизнь.
Ни об одном преподавателе, который с нами работал, не могу сказать ничего плохого! Все годы обучения в университете мы ощущали очень теплое отношение и внимание с их стороны. У нас были прекрасные математики, физики, специалисты, преподававшие профильные дисциплины! Можно назвать и нашего декана Аркадия Филипповича Оськина, и замдекана Александра Петровича Голубева, и Сергея Анатольевича Ивановского, и Анатолия Анатольевича Крымского, и супругов Александра Николаевича и Галину Анатольевну Комок, и Виктора Михайловича Зубова, и Александра Дмитриевича Линкевича, и Анатолия Васильевича Картынника, и Николая Васильевича Цывиса, и Татьяну Викторовну Молодечкину, и Александра Сергеевича Вершинина и многих других! К сожалению, большинство из наших преподавателей уже не работают в университете.
Хотя мы не изучали программирование в рамках какого-то специального курса, были увлечены им, и, наверное, уже со 2-го курса допоздна засиживались в лаборатории, которая размещалась в 225-й аудитории нового корпуса. Постигать программирование мы начинали с самых базовых понятий: DOS, BIOS и так далее. Первыми нашими компьютерами были Искра 1030, польские ПК «Мазовия», затем появились 286-е модели. Так что вся история вычислительной техники прошла через наши руки.
Мы сами создавали программы шифрования диска. Совместно с Сергеем Сурто написали вирус, включенный Антивирусом Касперского в свои базы. Работая над ним, мы стремились поставить рекорд по его компактности. Он «весил» всего 132 байта и очень быстро заражал все файлы при сканировании каталога. Дискету вставил – и она уже заражена! Кроме того, «висел» резидентный модуль, который модифицировал размер, и человек не видел, что файлы заражены. Это был, в своем роде, спорт, тренировка навыков и умений программиста.
Кроме того, мы написали множество утилитарных вещей: программы расчета теплового режима радиоэлектронных средств, расчета размеров перфорационных отверстий, расчета радиаторов и так далее. До сих пор на радиотехническом факультете используют разработанную нами программу для моделирования систем автоматического управления. Много было сделано для наших экономистов, так как Валерий Владимирович Трофимов и его супруга Людмила Афанасьевна были заинтересованы в этом. Интересное было время! Любое начинание могло стать продуктом мирового уровня.
Другие делали в курсовых работах расчет вручную, а нам преподаватели шли навстречу и засчитывали как «железячную» курсовую наше программное обеспечение. За эту помощь я очень благодарен не только Юрию Геннадьевичу Грозбергу, но и Сергею Васильевичу Мальцеву, всему преподавательскому составу кафедры! К нам всегда относились очень бережно!
Корр.: Это очень разумный и современный подход!
Д.О. Глухов: Естественно! Такой подход должен быть и сейчас! У нас обучаются самые разные люди. У меня, например, был студент Руслан Русецкий, который учился на вычислительных системах и сетях. Он никак не мог научиться программировать! По-хорошему, его можно было спокойно отчислять, но он прекрасно проявлял себя как дизайнер: и рисовать, и работать с графикой умел. Мы для Руслана фактически разработали индивидуальную траекторию обучения. В итоге он окончил университет, организовал свою Lizard-студию, стал блестящим дизайнером интернет-сайтов и полиграфической продукции. И таких примеров у меня очень много!
Если формально следовать букве (но не духу!) нормативных документов, то можно выйти на очень высокий процент отчисления студентов. Но нас на радиотехническом факультете всегда обучали, используя индивидуальный подход к каждому. Так пытаемся действовать сегодня и мы – его вчерашние выпускники. В каждом человеке можно рассмотреть уникальные способности, а потом помочь ему раскрыть их. В этом и заключается одна из главных задач настоящего педагога.
Очень важным этапом нашего с Алексеем развития стала специализация. В последние два года мы попали в руки к Валерию Владимировичу Трофимову. У нас появились первые более или менее серьезные разработки, мы впервые приняли участие в научных конференциях. Итогом нашей работы стал очень интересный диплом, также подготовленный совместно с Сергеем Сурто. Мы увлеклись виртуальной реальностью, а тогда, как помните, никаких виртуальных шлемов еще не было. Для того, чтобы увидеть стерео-картинку, мы придумали собственное устройство. Два зеркала были соединены под определенным углом. Левый глаз смотрел в левое зеркало и видел отражение одного монитора, а правый – в правое и видел отражение другого монитора. Программа по сети распараллеливала картинку и, строя трехмерное изображение с параллаксом, мы получали цветное стереоизображение. При этом уже использовался международный стандарт – Open Invertor. Это было, возможно, первое в мировом масштабе цветное стереоизображение, а устройство – прототип будущего шлема виртуальной реальности. Сегодня в шлемах стоят ЖК-мониторы, а мы использовали электронно-лучевые трубки. Вот такой получился дипломный проект. Сергей отвечал за сетевую синхронизацию, брат разрабатывал редактор, который позволял строить эти ряды, а моя задача заключалась в том, чтобы обеспечить трехмерную визуализацию. Получилась простейшая игрушка-ходилка. Но на то время это был передний край информационных технологий. Кстати, первые заставки нашего «Вектора» делали тоже мы с братом.
Нашу работу, наверное, стимулировало еще и то, что в то время было очень много пиратского программного обеспечения. Мы получали программные пакеты, например, 3D-Max Studio, которые за рубежом стоили десятки тысяч долларов, а зарплаты тогда были где-то по 50 долларов! До конца 90-х годов такая «доступность» программного обеспечения давала стимул для развития.
Корр.: Каким путем Вы пошли по окончании университета?
Д.О. Глухов: Ребята на факультете учились очень сильные, но главным работодателем для выпускников радиотехнического факультета был «Измеритель». Завод тогда разрушался: активно шел отток кадров, исчезли госзаказы, происходил переход на производство, грубо говоря, лопат и так далее. И людям, и заводу приходилось просто выживать. IT-отрасли в то время еще не существовало. Хотя, благодаря развитию телекоммуникационных технологий (электронная почта и ISQ), уже можно было общаться с заказчиками за рубежом, формировался теневой рынок IT-услуг.
Куда в таких условиях было идти выпускнику радиотехнического факультета? Большинство наших сокурсников не пошли работать по специальности, а отправились торговать на рынки, как тогда еще говорили «фарцевать». Нас с братом удерживало в профессии то, что мы хотели продолжить обучение. Огромную роль в этом сыграл Валерий Владимирович Трофимов. Он был убежден, что в жизни очень важно правильно расставить приоритеты, и аспирантура среди них являлась, по его мнению, одним из важнейших. Если человек ясно видит какой-то правильный путь, он способен транслировать его и другим людям. У нас не возникало никаких сомнений в том, каким будет наше будущее по окончании университета.
Кроме того, еще на четвертом-пятом курсах мы устроились на полставки лаборантами на кафедру В.В. Трофимова. В те годы можно было работать по совместительству также исключительно по науке – финансирования на госбюджетную тематику хватало. Для нас такая возможность стала очень серьезным денежным подспорьем. На пятом курсе мы себя попробовали еще и в качестве учителей информатики в средней школе № 11. Позже, на первом году обучения в аспирантуре стали преподавать информатику в Новополоцком лицее, тогда – Лицее при ПГУ. Интересно то, что во время работы учителем информатики в средней школе № 11 со своей будущей женой Виолеттой Станиславовной познакомился мой брат, а в лицее с Татьяной Гвоздевой – я.
Корр.: Вы поступили в аспирантуру Полоцкого университета?
Д.О. Глухов: Да. В 1996 году Валерий Владимирович переехал в Санкт-Петербург, и мы с братом, по-прежнему оставаясь аспирантами ПГУ, последовали за ним, нашим научным руководителем. Он устроился на факультет менеджмента Санкт-Петербургского государственного университета и пытался развивать экономическую информатику, то есть внедрять информационные технологии в работу экономистов. На факультете был компьютерный центр, который тогда как раз начинал развиваться. Нужно было прокладывать новые сегменты сети, и университету были нужны люди с инженерным образованием в этой сфере.
Работая в СПбГУ, мы не нарушали наше законодательство – сдавали кандидатские минимумы, когда нужно было присутствовать в нашем университете, приезжали домой. Хотя с нами произошел такой курьезный случай: мы чуть было не вылетели из аспирантуры, не сдав зачет по информационным технологиям! Успели в самый последний день приехать и встретиться с Аркадием Филипповичем!
Корр.: Что для Вашего развития дал трехлетний санкт-петербургский период?
Д.О. Глухов: Это было очень интересное время! Мы жили в общежитии, где большинство наших соседей составляли аспиранты-психологи СПбГУ. Общение с ними подвело меня к теме моей кандидатской диссертации. Она связана с применением нечеткой логики в промышленности.
Корр.: Ваша работа касалась решения проблем искусственного интеллекта?
Д.О. Глухов: Дать определение искусственного интеллекта сложно! Здесь очень много подводных камней. Что такое интеллект? Что такое сознание? Есть немало философских категорий, которые не так просто, как кажется на первый взгляд, раскрыть. Даже сформулировав для себя ответы, будешь сомневаться в том, что ты добился точных формулировок. Для программиста искусственный интеллект – это такой конечный автомат, прошедший тест Тьюринга и которого человек уже не может отличить от живого собеседника. Фактически, это имитация интеллекта, но никто, наверное, не скажет, где пролегает граница между искусственным интеллектом и сознанием. Есть даже теорема Гёделя о неполноте, которая говорит о том, что ни одна формальная система не способна описать и познать саму себя. То есть, Гёдель утверждает, что искусственный интеллект не может быть создан в принципе.
Корр.: В чем суть научной проблемы, которую Вы разрабатывали в кандидатской диссертации?
Д.О. Глухов: Давайте задумаемся о том, как в нашей голове проходят когнитивные процессы, как мы оцениваем действительность. Был такой ученый Джордж Келли, основоположник клинической психологии. Он открыл, что оценочный аппарат, с которым мы подходим к оценке ситуации, чтобы выработать соответствующую стратегию поведения, индивидуален для каждого человека так же, как отпечатки пальцев. Этот оценочный аппарат называется личный психологический конструкт. Мы по различному количеству шкал соотносим ситуацию, в которой находимся. Например, есть такая шкала, как расстояние. Мы управляем машиной, используя лишь несколько примитивных правил. Их можно описать словами: если скорость большая, а препятствие близко, то тормозить резко. На вербальном уровне каждое слово что-то для нас означает. «Скорость большая»: что означает «большая»? Мы говорим «горячая вода». Но один человек понимает под «горячей» воду, температура которой составляет 100 градусов Цельсия, а другой – 60 градусов. За каждым словом скрывается некое размытое представление о физическом процессе или физических данных. Почему люди не всегда понимают друг друга? Потому что каждый под одним и тем же словом может понимать немного разные вещи. У людей разные оценочные шкалы. Что такое добро и зло? Что такое хорошо и что такое плохо?
Мы говорим «красивая женщина» и представляем множество красивых женщин. «Множество» я употребляю в данном случае в теоретико-множественном смысле. Это множество размыто. Мы не можем сказать, что эта женщина относится к множеству красивых женщин, а эта не относится. Такого не бывает! Мы находим какую-то степень принадлежности к какому-то множеству. У нас есть, если говорить с точки зрения формальной логики, функция принадлежности, которая описывает это размытое множество. Мы мыслим размытыми множествами. Человек мыслит логикой небулевой, то есть не двухзначной. У него нет абсолютной истины. Особенно хорошо это свойство подчеркивает русский язык. Когда мы с вами говорим что-то вроде «это почти абсолютно, я думаю, приблизительно точная фраза», то можем применить множество различных модальностей для того, чтобы пытаться скорректировать свое представление о том, насколько точно что-то описали. Я могу сказать от «абсолютно» до «наверное», и это будет звучать в одном предложении. Эти модальности корректируют нашу уверенность в точности некоторой фразы. Мы мыслим на нечеткой логике. У нас нет абсолютной истины и абсолютной лжи. Мы пользуемся размытыми категориями, которые зафиксированы в сознании в виде слов.
Корр.: Какой необычный теоретический фундамент для диссертации на соискание степени кандидата технических наук!
Д.О. Глухов: Как раз в то время нечеткую логику стали применять в токийском метро для управления поездами. Там уже не было машинистов – их заменили роботы. Потом на выставках очень часто стали появляться такие экспонаты: тележка везет груз и контроллер, работающий на нечеткой логике, не дает этому грузу раскачиваться. Подобные разработки также находят применение в цеху, где нельзя дать тележке на повороте перевернуться и разнести все вокруг, или при перевозке жидкости в цистерне, чтобы не допустить расплескивания ее содержимого.
Такие процессы можно описывать при помощи огромного количества дифференциальных уравнений и построения сложных моделей. Самое непростое с точки зрения описания – это движущийся автомобиль. Нужно учитывать большое количество показателей: кинетику колес, скорость, сцепление с дорогой, ветер и прочее. Если попытаться описать движение такой сложной системы с точки зрения классической теории управления, то придется использовать огромное количество уравнений, мощнейшие компьютеры, и мы зайдем в тупик.
Но, заметьте, человек управляет машиной просто «на автомате», используя несколько примитивных правил, которые легко сможет сформулировать на русском, английском и любом другом языке! У человека в процессе обучения за определенными вербальными категориями («высокая скорость» или «крутой поворот») зафиксировались определенные размытые представления. Он прекрасно управляет автомобилем и, заезжая в гараж, способен сделать это даже с закрытыми глазами!
Идея моей кандидатской диссертации заключалась в том, чтобы построить формальную систему, которая может легко адаптироваться и работать с системой нечетких правил. Наше поведение тоже построено на системе правил: «если…, то…» Правило имеет предикат, то есть условие, «если», и некое операционное следствие, «то», которое при выполнении этого условия должно наступать. В том случае, если это размытые множества, то и следствие по итогам агрегирования результатов всех валидных правил может быть размытым. Можно здесь и иерархическую систему построить. Так мы получаем достаточно гибкое управление любыми сложными системами, не используя их описание в виде дифференциальных уравнений. В сложных ситуациях эта модель работает очень эффективно. Так мной была предложена оригинальная версия нечеткой логики.
Я очень активно использую этот вариант логики в самых различных сферах. Это очень качественный аппарат аппроксимации. Как нейросети аппроксимируют определенные зависимости, не вникая в их суть, точно также действует и нечетка логика. Но последняя иногда может иметь перед нейросетью ряд преимуществ. Одним из них, например, является ее адаптивность, возможность подстроиться под определенные условия. Нейросеть, конечно, обучается на обучающей выборке и ее характеристики заложены в свойствах нейрона. Но нечеткая логика, в свою очередь, позволяет варьировать функции принадлежности, степень влияния параметров, и, по сути, является более гибким и точным инструментом аппроксимации.
С точки зрения технических систем – это, наверное, попытка построить искусственный интеллект, под которым понимается формализация знаний, уже полученных человеком. Инструментов для создания новых, неизвестных человеку знаний наука пока предложить не может. Если кратко, то это и есть суть моей диссертации.
Корр.: Есть ли у Ваших научных разработок осязаемый практический эффект?
Д.О. Глухов: Здесь можно выделить несколько аспектов. Во-первых, мной был получен хороший математический аппарат для построения аппроксимаций сложных зависимостей. В строительстве, например, существует огромное количество зависимостей. Они получались эмпирическим путем, и на этой основе строились так называемые номограммы, по которым специалисты могут находить, например, коэффициент ползучести бетона с учетом атмосферных явлений.
Строительная наука, вообще, шла от эмпирики. Зависимости строились, основываясь на испытаниях образцов: изготовят тысячу образцов, разломают их, построят какую-то кривую, не понимая физики происходящих в этих образцах процессов.
Строительная наука не моделировала происходящие процессы, но сегодня с совершенствованием компьютера такая возможность появилась. Этим мы сейчас и занимаемся, пытаясь моделировать даже нелинейные процессы в железобетонных конструкциях, в том числе и физику происходящих процессов.
Корр.: Осталось ли какое-то место в Вашей работе для программирования?
Д.О. Глухов: Конечно! Хочу привести еще один пример, который более ярко покажет связь между нечеткой логикой и решением какой-то задачи. Мне жена на день рождения подарила эхолот Lowrance. Это картплоттер, имеющий модуль GPS и способный записывать логи. Это значит, я могу получить трек точек, как я плыл, где была рыба и так далее. Если посмотреть на это с точки зрения аппроксимации нечеткой логики, то каждая точка, которую получил эхолот, имеет координаты Х, Y, глубина такая-то. У меня есть знание о том, что находится в этой точке, а таких точек у нас тренд. Стоит задача: построить карту дна. Это значит, у нас есть огромное количество точек, которые не попали в тренд. Мы о них ничего не знаем, но у нас есть информация о точках, расположенных рядом. И тут включается в работу нечеткая логика!
Недавно я написал программу, которая строит топографическую карту дна и при этом карту местонахождения рыбы по данным эхолота. Разработка не имеет аналогов! Это первая программа в мире, которая строит карту концентрации рыбы! Пока этот продукт мы на рынок не вывели. Сейчас «коробочный» продукт уже неинтересен. Нужен соответствующий интернет-сервис, который эту программу может предоставлять. Логи могут быть очень большие – по 500 Мб, поэтому нужно решить многие чисто технические проблемы. Но если мы начнем работать с ней через интернет-сервис, то, думаю, она будет востребована. Вот на этом примере можно убедиться, что четкая логика задействована и в программировании.
А если говорить серьезно, то я живу тем, что создаю наукоемкие программные продукты. Наиболее продуктивным является наш интеллектуальный союз с Дмитрием Николаевичем Лазовским. Еще в то время, когда он работал над докторской диссертацией, это был еще 1998 год, мы поставили и успешно решили задачу создания программы, выполняющей расчет напряженно-деформированного состояния железобетонного изделия по сечению нормальному к продольной оси. Если говорить «человеческим» языком, то это расчет прочности балки под нагрузкой: как она прогнулась, как верхняя часть бетона сжалась, а нижняя растянулась, как появляются трещины.
Новизна программы заключалась в том, что мы использовали нелинейные диаграммы деформирования. Эта наша первая попытка со временем превратилась в коммерческий программный продукт – программный комплекс расчета железобетонных изделий БЕТА 4.2, который закупили практически все проектные институты Республики Беларусь. Институт по строительству БелНИИС закупил 25 лицензий, Институт жилища НИПТИС – 10 лицензий! Этот программный продукт до сих пор пользуется спросом. У нас уже появилась и новая версия – БЕТА 5.0. Проектировщики в Беларуси и в части российских компаний уже не мыслят свою деятельность без БЕТА. Это приятно!
Кроме того, мы наработали целый ряд нелинейных моделей в рамках диссертации Егора Дмитриевича Лазовского, в частности, получив более качественные решения сложных задач, чем у наших конкурентов в Канаде.
Одним словом, сотрудничество с инженерно-строительным факультетом, наличие и опытной базы, постоянно проводимые испытания позволяют нам добиваться хороших результатов. Благодаря научной школе Д.Н. Лазовского наши продукты обладают тем, что не предлагают другие. Они, например, выполняют детальные поверочные расчеты. Так, я могу оценить состояние помещения поврежденного пожаром. В данном случае, меняются прочностные характеристики материала стен, и надо определить остаточный ресурс здания: можно ли его реконструировать или уже требуется снос. Вводим инновации. Так, например, Екатерина Николаевна Бадалова, аспирантка Дмитрия Николаевича предложила усиление углеродным волокном, прочность которого в 10 раз выше, чем у стали, что позволяло достичь значительной экономии.
Корр.: Слушая Вас, мне уже кажется, что я говорю с высококвалифицированным ученым-строителем!
Д.О. Глухов: Это еще не все! Я сотрудничаю со многими кафедрами. Еще один прекрасный продукт у нас родился в результате совместного творчества с Владимиром Константиновичем Липским. У него есть инициативные коллеги – Александр Петрович Андриевский и Александр Николаевич Янушонок, с которыми мы создали программный продукт по расчету запасов газа на магистральном газопроводе. Разработка велась, начиная, если не ошибаюсь, с 2010 года. Импульс был дан нашей поездкой на московскую выставку DISCOM2009, где мы познакомились с руководителем Департамента диспетчерского управления Газпрома Виктором Георгиевичем Герке.
Благодаря замечательным личным качествам переговорщика Владимира Константиновича в Полоцке был организован семинар, на который приехали представители Газпрома, Белтрансгаза, и мы обсудили перспективы создания такого программного комплекса. Используемое в Газпроме программное обеспечение, в основном ориентировано на расчет режимов транспортировки газа. Для расчета запасов газа используются неточные балансовые методы. А запас газа – то, что находится в трубе – это деньги, колоссальные ресурсы, и их обязательно необходимо учитывать! Газ в отличие от нефти является сжимаемым объектом, очень зависящим от температуры. Мы учли все эти нюансы и решили поставленную задачу.
С 2012 года наш программный комплекс находится в промышленной эксплуатации в ОАО «Газпром трансгаз Беларусь», но есть желание распространить его и на другие отделения Газпрома. Сейчас этим программным продуктом интересуется Витебскоблгаз, так как это хороший инструмент для быстрого решения оптимизационных задач, например, по подбору диаметра труб в том случае, если меняется система потребителей. В рамках нашего Технопарка мы постоянно занимаемся развитием данного программного продукта, он включен в наш учебный процесс. Это еще один пример плодотворного сотрудничества с еще одной кафедрой нашего университета.
Корр.: В 2003 году Вы стали проректором по информатизации. Насколько интересной и результативной оказалась эта работа?
Д.О. Глухов: Мне было немногим более тридцати. К этому времени я уже защитился, мне было присвоено научное звание доцента, работал на кафедре. В 2003 году Дмитрий Николаевич был назначен ректором. Он формировал свою команду и предложил мне занять должность проректора по информатизации. Я уже обладал приличным опытом и знаниями в этой области. В Санкт-Петербурге мы с братом решали аналогичную задачу, правда, в масштабах одного факультета. Долго думал, соглашаться мне или нет. Я, например, терял в зарплате, потому что, оставаясь в университете, по совместительству еще и подрабатывал программистом в компании SaM Solutions. Не секрет, что заработки там были гораздо выше, чем в университете. В конце концов, человеческие отношения взяли верх над денежными интересами.
А время было интересное! Мы начали выезжать за рубеж и могли видеть, как оснащены европейские университеты. Чувствовалось серьезное отставание. Но тогда в 2003 году у нас как раз начался рост контингента студентов, появлялись немалые внебюджетные средства, которые при правильном стратегическом планировании должны были помочь решению важнейших задач по информатизации университета. Уже тогда зазвучал тезис, что компьютер должен стать для студента тем, чем раньше был карандаш у инженера. Постепенно мы насытили университет вычислительной техникой и начали интеграцию в Интернет. Был расширен парк мультмедийных аудиторий. Это позволило нам сделать качественный рывок вперед с точки зрения технологий обучения. Процесс был сложный и ресурсоемкий, но мы со своими задачами справились.
Тем не менее, если быть до конца откровенным, несмотря на высокие темпы и вложенные средства, мы по-прежнему отстаем от современного представления о том, что такое информационные технологии. Я уже в университете всем «уши прожужжал», что хорошо бы нам запустить своего образовательного чат-бота. А это же искусственный интеллект! Например, сегодня мы заходим на сайты ряда интернет-магазинов, а там выскакивает окошко, где к вам обращаются с вопросом: «Могу ли я Вам помочь?» Это роботы! Они проходят тест Тьюринга, ведь мы с трудом отличаем робот это или реальный оператор. Почему бы и нашему сайту не заговорить? И это не завтрашний, а уже сегодняшний день!
Я хотел бы затронуть еще один важный момент, связанный с моей работой на должности проректора по информатизации. В 2007 году программисты университета первыми в республике зарегистрировали бизнес-проект в Парке высоких технологий (ПВТ)! По заказу российской компании «МобиПлаС» мы разработали систему мобильного интернет-банкинга. Нами была создана компания «Белмобайлсофт», в которую ушла часть наших университетских программистов. До сих пор они поставляют заказчикам актуальные решения и имеют широчайший спектр контрагентов. Можно вспомнить российские Азиатско-Тихоокеанский банк и Ханты-Мансийский банк, азербайджанскую компанию «Азерикард» и украинский «Ощадбанк», кенийский банк EQUITY и так далее. Даже по этой географии видно, насколько широко развернул свою деятельность «Белмобайлсофт»! Те компетенции, которые мы наработали в рамках этого проекта, позволяют до сих пор сохранять коллектив, владеющий всеми нюансами электронного мобильного банкинга. К тому же, сегодня наряду с «Белмобайлсофт» резидентом Технопарка ПГУ является еще один наш успешный стартап – «Клауд Текнолоджиз». Компания разработала интеллектуальную систему управления элитными коттеджными поселками и населенными пунктами. Сейчас этот продукт активно покупают в России.
«Белмобайлсофт» и «Клауд Текнолоджиз» – частные компании, но, повторюсь, их компетенции были наработаны в рамках нашего университета. Их успешная деятельность – еще одно свидетельство высокого уровня наших программистов.
Корр.: Насколько полезным для Вас оказался опыт, полученный на этой должности?
Д.О. Глухов: Иногда, характеризуя этот период, я говорю, что ощутил себя счастливым человеком! Почему? Мне удалось встретиться и пообщаться с очень интересными людьми. Огромное влияние на меня оказала университетская профессура! Я в этих кругах никогда не вращался и не имел никакого опыта неформального общения с такими людьми. А тут в рамках рабочих отношений я столкнулся с такими мастерами ораторского искусства, как Эрнст Михайлович Бабенко, Владимир Константинович Липский, Владимир Алексеевич Груздев, Александр Александрович Гугнин! Я каждый день испытывал, как любит говорить сам профессор В.К. Липский, «колоссальное удовольствие от общения». И оно невероятным образом меняло мой внутренний мир. Среди прочего, я стал больше любить университет! Я его больше узнал. Университет – это, прежде всего люди! Не стены, не оборудование – люди!
Как раз в этот период у меня появились настоящие друзья в университете. Дениса Владимировича Дука я знал еще с того времени, когда он заведовал кафедрой отечественной и всеобщей истории. Я ввел его в госбюджетную тематику по созданию школьного ЭСО по истории Беларуси. У нас начали складываться хорошие человеческие отношения. Именно Денис Владимирович приобщил меня к рыбалке. Он – мой учитель! Тогда же сдружились с Юрием Петровичем Голубевым.
Я вспоминаю, как в 2003 году на Совете университета впервые выходил отчитываться. У меня дрожал голос, потели руки, я с трудом мог связывать слова. Мой отчет вызвал нарекания. Соизмеряя тот опыт с тем, что я могу сейчас, понимаю, как вырос за это время. В ходе общения с очень сильными личностями и интересными людьми, благодаря наблюдению за ними я прошел такую школу, что сегодня могу выступать перед любой аудиторией. Иногда даже могу что-то красиво сказать. Еще раз повторю, если я и переживал в жизни счастье, то именно в те годы, когда занимал должность проректора по информатизации.
Корр.: Сейчас, наверное, будет очень уместно вспомнить о еще одном важном событии этого периода. По мнению профессора С.Г. Ехилевского, Вы сыграли ключевую роль в открытии самостоятельного факультета информационных технологий.
Д.О. Глухов: Да, это наше «успешное дитя», но вырывали мы его у радиотехнического факультета «по живому». Разделить РТФ было очень непростым решением! Почти все были против этого. Но я очень четко понимал, что в стране сформировалась новая отрасль, связанная с информационными технологиями. Белорусский ПВТ показал, что уже существует достаточно много компаний, которые по совокупному доходу могут сравниться с серьезными заводами Республики Беларусь. Сегодня это стало тем более очевидным фактом: ПВТ зарабатывает 1 миллиард долларов в год и это для него далеко не предел! А раз существует отрасль, рассуждал я, то необходим и факультет, который будет обеспечивать ее научное и кадровое обеспечение. В свое время для удовлетворения потребностей нефтехимической отрасли у нас был создан инженерно-технологический факультет, а для строительной – инженерно-строительный. Они успешно решали и решают поставленные перед ними задачи. Этим же естественным путем было нужно пойти и нам!
Кроме того, создание отдельного факультета было оправдано и с точки зрения ситуации на рынке образовательных услуг. Я считаю, мы сделали удачный маркетинговый ход. Наличие только одной кафедры в рамках РТФ – это хорошо, но имя «факультет информационных технологий» звучит куда более солидно. Абитуриенты и их родители «клюют» и на название: если четко сформулировать предложение востребованного образовательного продукта, то и спрос будет высоким. Здесь сразу становится ясно, что это за направление, где будет выпускник работать и так далее. И, действительно, наборы на специальности ФИТ стали резко увеличиваться. Сейчас это факультет, который, несмотря на общий спад численности студентов, продолжает расти.
Корр.: В 2009 году Вы были назначены на новую ответственную должность – проректора по научной работе. На этот раз решение согласиться с предложением Дмитрия Николаевича Вам далось легче?
Д.О. Глухов: Сложнее! Наверное, административная работа потихоньку начинает сжигать твой личный временной ресурс и здоровье. Ты начинаешь понимать, что при всех твоих наработках на докторскую диссертацию у тебя нет возможности сделать решающий шаг к защите. Светлана Григорьевна Вегера как-то верно заметила, что одно дело, когда ты вкладываешь свой интеллект и энергию в себя и, например, становишься доктором наук. Это у тебя уже никто не заберет и останется с тобой на всю оставшуюся жизнь. И другое дело, когда ты вложил свои силы в университет, в коллектив, какие-то проекты.
Я тогда начал понимать, что упускаю время. Меня и сейчас не покидает такое ощущение. И, кроме того, глубоко убежден, что проректором по научной работе должен быть доктор наук! Посмотрите, какие у меня были предшественники: Владимир Константинович Липский, Федор Иванович Пантелеенко, Михаил Львович Хейфец! Но, в конце концов, решил попробовать себя и в этой роли.
Работа непростая. Не следует забывать, что у нас классический университет. Тебе приходится отвечать и за качество обследования зданий и ответственных промышленных объектов, и за качество археологических раскопок, и за написанное в книге по одной из гуманитарных наук. Нужно принимать участие в судебных разбирательствах и в разрешении конфликтов с заказчиками. Проректор по научной работе живет, словно на вулкане! Нынешние кризисные времена еще более усложнили эту деятельность. Да, такая работа «съедает», но, с другой стороны, также открывает и определенные возможности.
Корр.: Вы работаете на одном из важнейших направлений деятельности университета. Понимаю, что разговор о нашей науке может стать темой для целого цикла бесед. Попытайтесь в самых общих чертах охарактеризовать состояние дел в этой области. Прежде всего, что внушает Ваш оптимизм по поводу будущего нашей университетской науки?
Д.О. Глухов: Самое главное, в университете есть точки роста и созданы условия для их результативной работы. Наука строится на личностях! Это очень персонифицированная сфера деятельности. Поэтому, если называть конкретные точки роста, то, прежде всего, нужно говорить о людях, вокруг которых созданы коллективы единомышленников, у которых есть четкое видение научных целей.
У нас в ПГУ существуют восемь научных школ. Большие молодцы – экономисты! Они активно защищаются, чуть ли не ежегодно появляются докторские диссертации. Отлично работают историки. Когда видишь, что гуманитарная кафедра зарабатывает миллиард неденоминированных рублей в год, нельзя не испытывать уважения к этим людям и отказывать им в поддержке. Кроме того, молодые ученые-историки активно защищаются, а на подходе, надеюсь, и докторские диссертации.
Естественно, еще одной точкой роста в университетской науке являются информационные технологии. Отрасль бурно развивается, растут потребности экономики и общества, появляется интересная амбициозная молодежь. Конечно же, нельзя забывать об успехах в области строительной науки. Например, Александр Александрович Бакатович предлагает новые строительные материалы. На кафедре строительных конструкций успешно защищаются кандидатские диссертации, и, кажется, в ближайшее время нас ждет очередной всплеск активности на этом направлении. Как точку роста на радиотехническом факультете можно назвать кафедру энергетики и электронной техники Дмитрия Анатольевича Антоновича. Коллеги находятся в тесном контакте с промышленностью, в том числе, имеют серьезные разработки для Витебскоблгаза. На любом факультете можно назвать «живые» и перспективные направления.
Кроме этого, совместно с ООО «Нафтан» и Новополоцким горисполкомом мы создали нефтехимический кластер. Не за горами появление отраслевой лаборатории. На ее оснащение оборудованием могут быть выделены серьезные деньги из республиканского инновационного фонда. Сегодня мы видим поддержку на всех уровнях. Это будет настоящий прорыв! Функционирование кластера предполагает чуть ли не еженедельное общение с руководством нашего промышленного гиганта по решению конкретных производственных задач – будет работать координационный совет кластера. Мы их могли решать и раньше, но в условиях информационного вакуума сделать это невозможно.
Одной из важнейших задач, которые встают перед нефтехимическим кластером, станет увеличение производства перспективных и разработка новых инновационных продуктов на «Нафтане». Это, конечно же, задача не одного года, но начинать решать ее нужно уже сегодня! Нефтепереработка уходит в прошлое. По прогнозам, к 2020-2022 годам автомобили с электродвигателем в основном вытеснят машины с двигателем внутреннего сгорания, а в некоторых странах последний даже может быть запрещен. Это значит, что интерес к нефтепереработке будет падать. А ведь конкуренция в отрасли и так очень высокая. У нас есть возможность помочь «Нафтану» приспособиться к новым рыночным условиям и развернуть успешную деятельность в области нефтехимии. Без ученых добиться успеха в решении этих сложнейших задач нельзя!
Перспектива у науки в Полоцком государственном университете есть! Мы сделаем все от нас зависящее, чтобы наши ученые смогли реализовать свой потенциал и идеи. А уж в остальном – дело за ними!
Корр.: Дмитрий Олегович, чем Вы любите заниматься в свободное время? Что привлекает Вас помимо программирования, проблем искусственного интеллекта и нечеткой логики? Рыбалка?
Д.О. Глухов: Как и все, свободное время я посвящаю семье, общению с друзьями. Мы с Татьяной Михайловной, моей супругой, – единомышленники. Она, как известно, тоже является выпускницей нашего радиотехнического факультета, возглавляет компанию «Белмобайлсофт», на полставки по совместительству работает в университете. Татьяна – полноценный менеджер в IT-индустрии.
Мы очень любим активный отдых! И по этому поводу хочу поделиться одним своим важным наблюдением. До того, как Денис Владимирович Дук открыл для нас мир рыбалки – и зимней, и летней, и на фиддер, и троллинг, и ловлю взаброс, и твичинг, и дропшот, я все выходные ходил и думал только о работе! После того, я все пять рабочих дней недели – естественно, в свободное от работы время – думаю о том, как пройдут мои выходные! Рыбалка позволяет расслабиться! Но это еще и возможность надышаться свежим воздухом, насладиться живописной белорусской природой, попеть у костра под гитару!
Витебщина очень богата прекрасными озерами и лесами. Жить здесь, не видя всего этого, – значит лишать себя самого ценного, что есть на твоей родной земле. Я с детства любил лес, а сейчас, когда все обзавелись машинами, и появилась возможность выезжать в нетронутые человеком места, можно насладиться им в полной мере.
Еще одно наше увлечение – кулинария. Жена готовит вкуснейшие торты, а я пытаюсь их как-то оригинально украшать. Так же, как, кстати, и Денис Владимирович Дук, окончил художественную школу. Возможно, интерес к искусству дал дополнительную почву для начала нашего общения. Страсть Дениса Владимировича – чтение. Мы часто обмениваемся впечатлениями о прочитанном. Он, например, открыл для меня Ремарка. Раньше такая литература для меня не существовала, а сегодня фраза «не надо делать из жизни культ!» из романа «Жизнь взаймы» стала одним из моих любимых правил.
Корр.: У Вас растет сын. Пройдет несколько лет и его ждет поступление в вуз. Можем ли мы надеяться, что Глуховых-программистов станет больше?
Д.О. Глухов: Владимир учится хорошо – радует родителей! То, что сын – будущий программист, это сто процентов! Но он уже принадлежит к поколению компьютерных игр. У него и весь класс такой!
Корр.: ПГУ вступил в юбилейный год. Что бы Вы пожелали родному университету?
Д.О. Глухов: Хочу пожелать нашему университету хороших студентов, которые в перспективе придут нам на смену. Я очень люблю детей, которые учатся у нас, понимаю свою ответственность за их будущее. Им нужно помочь повысить свою самооценку и уровень притязаний. Это очень важно! В Гарварде говорят: «Чтобы выпускать Звезду, надо принимать Звезду!» У нас другая ситуация. К нам приходят ребята, которые зачастую не могли получить наилучшие условия для развития. Хочется, чтобы Полоцкий государственный университет, действительно, стал центром культуры, образования, науки и обеспечивал формирование личностей, приносящих пользу обществу и государству.
Беседовал Владимир Филипенко