Заслуги человека невозможно измерить продолжительностью его трудового стажа. Для настоящего ученого и педагога эти голые цифры – лишь обязательная отметка в трудовой книжке. Самое важное для него – больше, а главное, лучше поработать на благо людей и страны. Накануне Дня учителя, традиционно отмечаемого в Беларуси в первое октябрьское воскресенье, мы побеседовали с человеком, который в полной мере соответствует такому пониманию своего научно-педагогического призвания, и без которого уже на протяжении десятилетий невозможно представить процесс подготовки высококлассных инженеров-химиков-технологов в Полоцком государственном университете. Наш собеседник – кандидат технических наук, доцент кафедры химии и технологии переработки нефти и газа Серафима Вячеславовна Покровская!
Корр.: Серафима Вячеславовна, расскажите, пожалуйста, о том, где Вы родились, кем были Ваши родители.
С.В. Покровская: Я родилась 1942 году в Горьковской области (Россия). Папа был врач. Он ушел на фронт, когда я была еще «в проекте». Папа маму просил: «Если родится мальчик, назови его, как меня – Вячеславом. Я не знаю, вернусь или нет. Это война! А если будет девочка, назови ее своим именем – Серафимой». Так и было определено для меня имя.
Поскольку промышленный Сормово, где мы жили, начали бомбить, мама эвакуировалась к себе на родину – в Рязанскую область. Я выросла в Кáдоме, в старом купеческом центре. Там было много лесов, а значит, и сплавных контор. Место было интересно своей интернациональностью, поэтому вплоть до самого окончания школы я не понимала, что такое «татарин», «русский», «еврей», «мордвин» и так далее. Вместе работали, учились, отдыхали.
Я окончила очень хорошую школу! До революции там размещалась гимназия. Дух гимназического образования у нас еще сильно ощущался! Строгую математичку мы называли «Стальная». Химию нам преподавала выпускница Казанского университета. Литературу и русский язык вела выпускница Ленинградского университета. Очень хорошо помню свою первую учительницу – Марию Федоровну Пашину. Мы на нее просто молились! Она была такая умная, такая мудрая, такая добрая!
Корр.: Ваши школьные годы пришлись на очень сложное послевоенное время. Как жилось тогда в российской глубинке?
С.В. Покровская: Это было трудное детство! Наше поколение старается его вспоминать реже. Мы с родителями после войны так и остались жить в Кадоме, у меня появилась младшая сестренка Вера. Мама работала преподавателем физики в швейном техникуме. Папа вернулся с фронта в 1946 году и получил назначение на должность главврача района. Время тогда было очень сложное! Папу мы дома практически не видели. Ему приходилось много ездить по району. То тут, то там вспыхивали болезни, а лекарств практически не было! Мама говорила: «Мазь Вишневского у нас всегда в ходу!» Врачи и учителя всегда получали мало! Жили очень скромно! Сначала семья размещалась у бабушки, а потом родители купили полдома.
Война напоминала о себе повсюду. В нашей школе училось много ребят-детдомовцев. Их приводили и «разбавляли» наши не очень большие классы. Их воспитателями были не кадомчане, а люди, пришедшие с войны и осевшие в нашем поселке. Как они хорошо и чутко обращались с детьми! А ребята по характеру были разные! Воспитатели приводили их в школу, а после уроков отводили назад в детский дом. Заходили они в школу и на переменах – справлялись у учителей, как идут дела у их подопечных, беседовали со своими воспитанниками. Школьные и детдомовские педагоги делали все, чтобы мы подружились с этими детьми, интегрировали их в наш коллектив. Чтобы дать им какую-то специальность, в Кадоме были ремесленные училища. Девочек, успевающих в школе лучше, направляли на учебу в швейный техникум.
В моем классе учились Маша Неизвестная, Юра Грачев, Юра Неизвестный и много других ребят. Многие носили одну фамилию – «Неизвестный»/«Неизвестная», потому что о родителях и семьях маленьких детей войны, чудом переживших войну, беспризорниках, никто ничего знал. Память сохранила добрую память о детях из детского дома. Юра Грачев был для нас как член семьи. Когда маленький еще Юра встречал мою маму, он сразу бежал к ней, обнимал за колени. У детей-сирот была огромная потребность в материнской любви!
Послевоенные годы были непростыми. Я очень хорошо помню времена, когда хлеб давали по карточкам. Маме полагалось полбуханки, и мне, как старшей в семье, приходилось ходить за хлебом и долго ждать, когда придет «шарабан» с хлебом. Это не только моя личная история! Так жила вся страна!
Корр.: Почему Вы решили связать свою жизнь с химией?
С.В. Покровская: Я могу ответить коротко. В нашей школе химию вела Надежда Ивановна Лощинина – человек, влюбленный в свой предмет! У нее была блестящее образование, полученное в Казанском университете, и педагогический дар от Бога! Мне и другие предметы давались довольно просто, но Надежда Ивановна рассказывала настолько увлекательно! Химия – наука о превращениях – меня просто завораживала!
А когда я уже заканчивала десятый класс, к нам приехала погостить дочь приятельницы родителей, которая училась в Московском институте нефтехимической и газовой промышленности им. И.М. Губкина (МИНХ и ГП им. И.М. Губкина) – Губкинском институте. Сегодня это – Российский государственный университет нефти и газа имени И.М. Губкина. Она рассказывала о своей альма-матер с таким пиететом и любовью, что я твердо решила, что ничего другого мне и не надо!
Тогда, а это были хрущевские времена, нефтехимия была одним из ведущих направлений развития народного хозяйства страны. В институт был очень высокий конкурс: нужно было набрать как минимум 24 балла из 25! Мы сдавали пять экзаменов: математику, химию, физику, сочинение по русской литературе, и, кажется, иностранный язык. Я по физике не дорешала задачу и получила четверку. Маму, преподавателя физики, это сильно огорчило, и дома мне досталась изрядная порция критики. Но остальные предметы я сдала на «отлично» и поступила!
Корр.: Вы сразу почувствовали, что не ошиблись в выборе вуза?
С.В. Покровская: Не знаю даже, как благодарить Всевышнего за то, что я попала именно в Губкинский институт! Там было не только обучение на самом высоком уровне, но и замечательная воспитательная среда. Мне повезло необыкновенно! Какие у нас были преподаватели! Здесь в кафедральном книжном шкафу стоят книги. В большинстве своем их написали классики мировой нефтепереработки. И эти первоклассные ученые преподавали нам! Вот, например, книга с дарственной надписью Георгия Митрофановича Панченкова, создателя теории вязкости жидкостей и автора более 900 опубликованных научных работ! Я сдавала ему экзамен. Хорошо отвечала! И он сделал мне этот памятный подарок. Да, было это уже почти пятьдесят пять лет назад.
У нас были очень сильные студенческие группы. Был высокий конкурс, следовательно, практически все пришли с очень хорошей подготовкой. Немного послабее были те парни, которых принимали на льготных условиях после армии. Но они быстро наверстывали там, где была нужна «мужская» голова и «мужская логика» – в начертательной геометрии, технической механике, химической термодинамике. Мы изучали гораздо больше дисциплин, чем сейчас. Нам, девчонкам, лучше давались органический синтез, теоретическая химия.
Когда я поступила в Губкинский институт, уже на первом курсе нас затронул один из зигзагов хрущевских реформ: крен в сторону трудового обучения. Уважаемый декан Александр Георгиевич Сарданашвили посадил всех нас в поезд и отправил: одну группу – в Омск, а вторую – в Башкирию! Я попала на Салаватский нефтехимический комбинат и полтора года отработала там. Начинала как оператор 3-го разряда, потом получила 4-ый. Появились первые записи в трудовой книжке.
Корр.: Работа на химическом производстве, конечно же, способствовала дальнейшему профессиональному росту.
С.В. Покровская: Да! Это был замечательный опыт! Кстати, вот вчера ко мне приходит магистрант, амбициозный молодой человек, и жалуется: «Я не могу! Полгода оператором работать! А что я буду делать – трубопроводы смотреть да задвижки крутить? Я в инновационный отдел хочу!» Я ему отвечаю: «А я полтора года насосы разбирала! Когда мне исполнилось 18 лет, стала работать по сменам! А ты – парень двадцати четырех лет…» Как можно думать об инновациях, если ты в профессии еще на «земле» твердо не стоишь! Опыт рабочего для настоящего специалиста в нашей области трудно переоценить.
Корр.: Чем еще Вам запомнилась учеба в Губкинском?
С.В. Покровская: С группой студентов-однокурсников я целый учебный год провела в Германской Демократической Республике. В нашем вузе обучение было поставлено на высоком уровне. Мы не испытывали никаких сложностей в плане овладения их технологиями. Наше обучение в МИНХ и ГП им. И.М. Губкина основывалось на сильной фундаментальной подготовке. В ГДР же будущих специалистов нацеливали на выполнение узкопрактических задач. Занятия часто проходили на крупнейшем химическом производственном предприятии ГДР «Leina-Werke»: нам показывали оборудование, рассказывали о технологиях синтеза углеводородов под высоким давлением.
Немцы спрашивали: «А кто у тебя будет руководителем дипломного проекта?» И я гордо отвечала: «Моим научным руководителем будет академик АН Армянской ССР Ваче Иванович Исагулянц!» Немцы не могли поверить: «Как! У тебя? Мы же учимся по его книгам!»
Мои соседки по общежитию были, как и я, из провинции: одна – из Астрахани, а другая – из Краснодара. Мальчишки наши преимущественно тоже не были столичными жителями. Мы, как правило, учились лучше, чем коренные москвичи. Я не могу найти ответа на вопрос, почему так получалось. Возможно, такой интерес к познанию, к новому формировали семья, школа, более трудные условия жизни.
Существенным отличием преподавания в Губкинском институте было то, что наш большой коллектив не был разделен на две неравные половины – преподавателей и студентов. Мы чувствовали себя единой семьей! Такое взаимопроникновение оказывало самое благоприятное воздействие на формирование личности молодых людей. Приятно осознавать, что похожие отношения со студентами сложились и у нас на кафедре химии и технологии переработки нефти и газа в ПГУ.
Корр.: В чем проявлялось это единство коллектива?
С.В. Покровская: Наверное, во всем! Преподаватели не были сонмом надменных звезд, наблюдавших со своих холодных высот за студентами. Они стремились подтянуть нас к себе – поделиться своими знаниями, житейской мудростью, культурным опытом.
Помню, предмет «Процессы и аппараты химических производств» нам читала Ирина Ананьевна Трегубова, дочь Анания Михайловича Трегубова, основоположника математической теории процессов перегонки и ректификации сложных углеводородных смесей. После лекций она могла сказать: «А вот в Вахтанговском театре, дорогие мои, идет премьера спектакля «Иркутская история»! Я бы Вам посоветовала сходить на этот спектакль!» И мы доставали билеты, конечно, самые дешевые. Бывало, во время антракта идем с подружками из общежития по зеркальному овалу Вахтанговского театра и, естественно, боковым зрением смотрим: кто там, кто во что одет. Не забуду светлый блеск глаз Ирины Ананьевны, когда мы встречались взглядами. В них была такая искренняя радость и гордость за нас!
Сколько там я в Москве всего пересмотрела, одному Богу известно! Царствие Небесное и благодарность родителям, которые из скромного семейного бюджета выделяли нам средства (сестра потом пошла по моим стопам и тоже училась в Губкинском), чтобы мы духовно развивались! Я очень благодарна им за то, что они понимали нас!
Корр.: На годы Вашего студенчества пришлась очень интересная, с точки зрения богатства культурных явлений, пора!
С.В. Покровская: Да, это была эпоха «шестедесятников»! Мы не сидели на месте, а стремились развиваться! Моя приятельница доставала контрамарки, поэтому в Большом театре я посмотрела практически весь репертуар! Это было что-то! Я видела Майю Плисецкую, была на встрече с Галиной Улановой, она тогда уже работала педагогом-репетитором. Помню, в Парке имени Горького видела почти никому не известного тогда Иосифа Кобзона, выступавшего тогда в дуэте с Виктором Кохно. И все наши увлечения никак не мешали учебе. Наверное, даже помогали! Приходилось умело распределять время и ценить его.
Корр.: А как Вы пришли в науку?
С.В. Покровская: Выскажу не только свое убеждение. Это, скорее, даже аксиома. Институт или университет может быть только тогда, когда в нем есть наука! Если есть наука, будет и педагогика. Если науки нет, тогда педагогика опускается на уровень «урокодательства»! Это будет уже школа или колледж, но только не учреждение высшего образования.
Если вокруг тебя – в аудиториях и лабораториях, на кафедрах – атмосфера пронизана наукой, то занятие научной деятельностью становится настолько же естественным, как дыхание. Наша профессура отбирала способных студентов и работала с ними, не считаясь с личным временем. Я со второго курса посещала студенческий научный кружок. Первое, что я сделала, это обожгла бромом себе руку! Причина –нарушение техники безопасности. Мы с удовольствием занимались научной работой, не спрашивая у преподавателей: «А что мы за это получим?» Это была внутренняя потребность! Наукой все занимались, и это было интересно! Наши преподаватели приходили в институт рано утром и работали с нами до вечера.
Корр.: Тогда Ваше поступление в аспирантуру оказалось совершенно естественным?
С.В. Покровская: Да! Я выполнила экспериментальный дипломный проект, защитила его на «отлично», и мне дали рекомендацию в очную аспирантуру. С удовольствием воспользовалась возможностью продолжить обучение. Шел 1964 год. Ваче Иванович Исагулянц никому меня не отдал и остался моим научным руководителем в аспирантуре. Занималась я синтезом присадок к маслам, ведь Ваче Иванович был признанным классиком в этой области. Школа В.И. Исагулянца существует в Губкинском институте и поныне.
Это научное направление и в настоящее время весьма актуально! Совершенствуются автомобильные двигатели, а значит, появляются более жесткие требования к топливам, следовательно, и к маслам. Чтобы масла были качественными, нужно создавать не только базовую основу для них, но и добавки, которые обеспечивали бы гармоничность смеси и преемственность масел к топливу и конструкции двигателя. Разработка рецептуры присадок к маслам и топливам требует необыкновенно наукоемких технологий. Ими сейчас очень успешно занимаются на «ЛЛК-НАФТАН», дочернем предприятии компании «Лукойл».
Аспирантуру закончила за три года, но уже спустя три дня меня стали выселять из общежития! В те времена в Москве существовал лимит, и проживать просто так в столице, не имея на то особой надобности и специального разрешения, было нельзя. Однако по старой памяти вахтеры меня пропускали в общежитие. Через три месяца после окончания срока аспирантуры успешно защитила диссертацию, вскоре меня утвердил ВАК, присудив степень кандидата химических наук. После защиты в 1968 году уехала с мужем в Ригу.
Корр.: В Советском Союзе Прибалтика считалась неплохим местом для жизни. А как Вы устроились там в профессиональном плане?
С.В. Покровская: Я работала в Институте органического синтеза Академии Наук Латвийской ССР, а точнее, в лаборатории профессора Соломона Ароновича Гиллера, учредителя и директора этого института. Поскольку в Риге нефтепереработкой не занимались, пришлось переквалифицироваться. Рейтинг института был на уровне московского Научно-исследовательского физико-химического института имени Л.Я. Карпова. Это был мировой уровень! Мы работали над закрытой тематикой – занимались синтезом противораковых препаратов. Все инновации того времени были в нашем распоряжении! Инструментальная и аналитическая база соответствовали самым высоким мировым стандартам. Впечатляла и сама организация лаборатории: обсуждение результатов, система проведения коллоквиумов. Туда привозили новейшую зарубежную научную литературу – сотрудники свободно владели английским языком.
И одолела бы я всю эту премудрость микробиологическую, если был бы минимальный комфорт за пределами института. Общежития не давали, поскольку Академия Наук работала на принципах самоокупаемости. Предложили войти в жилищный кооператив и строить квартиру. Но, не имея прочной материальной базы, об этом и мечтать было невозможно. Подумывала о возвращении в Россию, где у меня оставались родители и сестра. Но, как говорят, судьба всегда дает человеку шанс: где-то прочитала, или кто-то рассказал мне о Новополоцке.
Корр.: В то время Эрнст Михайлович Бабенко активно давал объявления во всесоюзной прессе о преподавательских вакансиях в Новополоцком филиале БТИ.
С.В. Покровская: Да! Я стала рассылать письма по различным объявлениям, и первым, кто мне ответил, был Эрнст Михайлович! Я написала ему свое резюме, а он сразу же сделал предложение, от которого было очень сложно отказаться: «Приезжайте! В скором времени мы Вам предоставим жилье, а пока будете жить в общежитии».
Корр.: Вы долго раздумывали над этим вариантом? Все-таки Рига, она и без квартиры оставалась столицей. А Новополоцк был только зарождающимся городом с маленьким вузовским филиалом, находившимся в «стадии эмбрионального развития».
С.В. Покровская: Согласилась, даже не задумываясь! Я настолько устала от Риги! Снимала комнату в коммуналке, а рядом жили цыгане. После бессонной от такого соседства ночи невозможно продуктивно работать, ведь от сотрудников требовалась максимальная результативность, дисциплина в лаборатории была строжайшей. Когда там узнали о моем намерении уехать, то стали предпринимать попытки удержать обещаниями: «Мы Вам деньги дадим через кассу взаимопомощи!» Но деньги всегда нужно возвращать… Конечно, Рига и коллектив института мне нравились! Но стечение обстоятельств – не моя специальность, бытовая неустроенность – не оставляли мне большого выбора. Профессиональный и бытовой комфорт все-таки имеет для человека огромное значение!
Корр.: Вы сделали выбор в пользу Новополоцка. Какие впечатления остались у Вас после первого визита в город?
С.В. Покровская: Когда-то я себе сказала, что не буду вспоминать об этом. Почему? Когда осенью 1969 года я впервые приехала из Риги в молодой строящийся город, где был район первой палатки и, в сущности, больше ничего кроме грязи и кирпичей с досками, по которым местами приходилось передвигаться, то была просто шокирована! После встречи с руководством филиала я пообещала Эрнсту Михайловичу, что подумаю над его предложением. Но сама еще около полудня приехала в Полоцк, зашла в здание железнодорожного вокзала, устроилась в зале ожидания и никуда оттуда не выходила до десяти вечера, до самого прибытия поезда, который увез меня обратно в Ригу.
Потом немного пришла в себя, подумала, поговорила с родителями, и первая реакция на Новополоцк отошла на второй план. На меня огромное впечатление произвел Эрнст Михайлович Бабенко! Всю жизнь я работала с очень хорошими руководителями – в московской научной школе, Институте химического синтеза в Риге. Мне везло! Может это будет нескромно сказать, но я научилась различать людей «государственных», тех, кто мыслит не одним днем и не «гребет под себя», руководителей, которые поцелованы Богом и являются лидерами по натуре своей. Вот таким человеком мне и показался Эрнст Михайлович. Думала: «Вот с таким – хоть куда в разведку пойдешь!» А он еще так хорошо о перспективах вуза и Новополоцка рассказал. Я поверила, что «город будет» и «саду цвесть»! В Риге же ничего для меня не менялось, собрала вещи и книги и уехала в Беларусь.
Корр.: Быстро удалось обжиться на новом месте?
С.В. Покровская: Как и обещало руководство филиала, сразу же предоставили общежитие. Как-то мы беседовали с Павлом Акимовичем Галушковым, который приехал в НПИ восемь лет спустя, и я призналась ему: «Знаете, Павел Акимович, когда мне дали ключи от комнаты в общежитии, я радовалась больше, чем тогда, когда получила квартиру! Было очень приятно осознавать, что это твое, что тебя никто не обидит, что ты имеешь право на существование здесь! Это большое дело!». Павел Акимович согласился, потому что он с семьей тоже пережил подобные обстоятельства. А уже через полгода, благодаря хлопотам Эрнста Михайловича, нам дали квартиру. Он во всем всегда держал слово! На все сто процентов!
Корр.: А что касается самого учебного заведения, Новополоцкого филиала Белорусского технологического института, насколько оно соответствовало Вашим представлениям о вузе?
С.В. Покровская: Я нашла в Новополоцке то, что было мне нужно! Коллектив рос, укреплялась материальная база. Эрнст Михайлович обладает, по моему убеждению, огромным провидческим даром! Он сумел собрать такую команду образованных преподавателей с хорошей научной школой! Это были разные люди, но каждый являлся личностью! У нас не было такого, что преподаватель отвел свои «учебные пары» и уходил куда-то по своим делам. Да, мы собирались на кухне в общежитии, а потом и на дружеских встречах в своих квартирах, женщины делились рецептами, пекли и варили. Но всех нас объединяла общая цель: создать в Новополоцке настоящий институт!
Мы на работе просто пропадали! У меня даже мысль была шальная, когда мы еще жили в общежитии буквально в ста метрах от места работы: «Зачем я хожу домой, когда могу купить раскладушку, поставить ее в лаборатории и не тратить время на дорогу?!» Нужно было готовить лекционные курсы и лабораторные работы, не хотелось терять ни минуты! Налаживались научные связи с нефтеперерабатывающим заводом, руководство которого нам активно помогало оборудованием, приборами, литературой.
Мы чувствовали огромную ответственность за свою работу. Не заниматься наукой было органически нельзя! Вместе с Нонной Владимировной Ощепковой не только сами занималась наукой, но и привлекали к научной деятельности студентов. Помню, мы с ней возили на конференцию в Минск с докладом Сашу Ельшина, нашего первого председателя студенческого научного общества филиала. Нонна Владимировна «горела» делом, она ни о чем другом говорить не могла! Ее энтузиазм зажигал, мы легко понимали друг друга, студенты охотно занимались исследовательской работой. Первые научные направления связаны были с переработкой тяжелой смолы пиролиза завода «Полимир», стали публиковать научные статьи в журналах, подавали заявки на изобретения и получали подтверждение, принимали участие в конференциях разного уровня.
С большим удовольствием и благодарностью вспоминаю своих коллег по работе в НПИ. У нас на кафедре химической технологии и углеродных материалов работал Александр Федорович Корж. Он окончил Ивано-Франковский нефтяной институт, возглавлял цех на нефтеперерабатывающим заводе в Кстове. В Москве защитил диссертацию и стал кандидатом технических наук, преподавал в Алжире и, наконец, приехал в Новополоцкий политехнический институт. Очень опытный производственник, прекрасный преподаватель и сильный ученый! Совсем молодым человеком у нас на кафедре появился Сергей Ильич Хорошко. Буквально через несколько лет после приезда вышел в свет солидный научный труд «Нефти, газы и газовые конденсаты Томской области», в написании которого он принимал самое активное участие.
Огромное значение для перспективного развития кафедры и института в целом имел приезд к нам по личному приглашению Э.М. Бабенко в 1970 году Виктора Михайловича Беднова. Это был человек с непростой судьбой: его отца репрессировали и сослали в Норильск, а сам Виктор Михайлович чудом уцелел в годы Великой Отечественной войны. Затем в Москве он получил блестящее образование в Московском химико-технологическом институте им. Д.И, Менделеева, успешно занимался наукой в Свердловске, всегда имел прочные связи с производством и дружил с заводчанами, был всесторонне развитой Личностью! Вокруг Бедновых – Виктора Михайловича и Инны Натановны – сразу же образовалась особая интеллектуальная среда. Нам было интересно и на работе, и вне стен филиала. Мы могли положиться друг на друга. Эта надежность тоже придавала нам сил и энергии. Поэтому-то мы и не разъехались!
Корр.: Тем не менее, не все преподаватели задерживались в Новополоцке надолго.
С.В. Покровская: Да, было и такое. На кафедре всегда была небольшая «мобильность» кадров. Тем не менее, до сего дня успешно работают ветераны – Сергей Федорович Якубовский и Павел Акимович Галушков. Но многие, к большому сожалению, навсегда покинули этот мир: В.С. Беднов, А.Ф. Корж, С.И. Хорошко, М.С. Кечко, В.С. Салтанов и многие другие. Почему не уехали мы? У каждого была, без всяких высоких слов, гражданская позиция. Мы стремились не брать, а отдавать! В свое время к нам в институт для трудоустройства приезжал кандидат технических наук, кажется, из Волгограда. Перед Эрнстом Михайловичем стоял выбор: взять его или Сергея Ильича Хорошко. Научные достижения и квалификация претендентов на должность, возраст были примерно одинаковыми. Э.М. Бабенко беседовал с обоими и без колебаний остановился на кандидатуре Сергея Ильича, который был решительно настроен работать на общее дело, отдавать ему всего себя без остатка!
Кроме того, к Беларуси и ее героическому народу в советское время было воспитано особое уважение. Когда моя мама приезжала ко мне, она все время говорила: «Въезжая в Белоруссию, мне хочется встать! Республика такую войну на себе выдержала!» И это были искренние, а не высокопарные слова!
Корр.: Большинство из преподавателей, стоявших у истоков нашего университета, приехали в Новополоцк из больших городов. Вы не ощущали своей оторванности от крупных культурных центров страны?
С.В. Покровская: Когда не хватало «столичности», мы выезжали на несколько дней в Москву, Вильнюс, Ригу. Тогда это было для нас не дорого! Пожертвовать десятью рублями на билет до Москвы я могла вполне себе позволить. Будучи доцентом, получала на кафедре 320 рублей. Как начальник цеха!
Важнее было то, что во всем была видна положительная динамика, мы чувствовали отдачу, и результаты нашего труда окрыляли! Не было смысла куда-то уезжать отсюда, если у нас и в материальном плане было все хорошо, и в профессиональном, и студенты были очень интересные. Их было нельзя учить плохо! В первые годы работы нашего филиала в аудиториях сидели не рядовые люди, а, например, заместитель главного инженера или главный метролог НПЗ, технологи и операторы технологических установок. У специалистов не было высшего образования, но они жаждали осваивать новое и быть лучше, образованнее, грамотнее!
Корр.: Что Вы почувствовали, когда новополоцкий филиал столичного вуза был преобразован в самостоятельный политехнический институт?
С.В. Покровская: Гордость! В Белорусском технологическом институте работали мои коллеги, которых я хорошо знала еще по МИНХ и ГП им. И.М. Губкина. Я с ними много общалась, бывала у них в гостях. Сколько раз они приглашали в столицу: «Мы тебе и работу дадим, и жильем обеспечим. Это же Минск, а ты сидишь в провинции!» А я отвечала им: «Ничего! Мы вам еще покажем!»
Когда мы, действительно, «показали», я была счастлива! Это было заслуженное признание труда всего коллектива. Мы остались с коллегами в БГТУ в прекрасных отношениях, продолжили сотрудничество, но уже на равных, а не как, соответственно, представители головного вуза и его маленького филиала.
Корр.: Кого еще из коллег по кафедре и факультету Вы хотели бы отметить?
С.В. Покровская: Это не кокетство с моей стороны и не преувеличение, но мне всегда везло с коллективом! Не знаю, как это получалось, и не представляю, каким «государственным» чутьем нужно было обладать Эрнсту Михайловичу, чтобы собрать в Новополоцке таких высококлассных специалистов! Я могу назвать любого, с кем мне посчастливилось когда-то работать, и назвать, чему я научилась у каждого конкретного человека. Примеров много: Мария Станиславовна Кечко очень долгое время проработала заместителем декана технологического факультета. Она о ребятах, об их родителях знала все, и к ней как к матери шли! Она отдавала всю энергию и душевные силы не только своим детям, двум мальчишкам, но и всем ребятам, которые учились на факультете. А Зинаида Сергеевна Теряева! Мы долгие годы работали вместе. Начиная с внешнего вида, пунктуальности и необыкновенной требовательности к себе и заканчивая увлеченностью спортом, Зинаида Сергеевна всегда была для нас образцом.
Корр.: Кого вырастила Ваша кафедра и факультет?
С.В. Покровская: Приведу, думаю, очень многим известный факт: около 70% работников «Нафтана» с высшим образованием имеют диплом нашего университета. Вы понимаете, конечно, какой факультет внес наибольший вклад в формирование инженерных кадров крупнейшего нефтеперарабатывающего и нефтехимического комплекса в Новополоцке. Тоже самое можно сказать и о Мозырском нефтеперерабатывающем заводе.
Первыми нашими выпускниками, как я уже говорила, были представители руководящего состава Новополоцкого НПЗ. Они учились у нас на вечернем факультете. Я даже не могу себе представить часть света, где бы не работали наши выпускики. Называю просто по памяти: Чехия, Голландия, Камбожда, Уругвай, Боливия, Мадагаскар, Иран, Ирак и так далее! Очень многие выпускники трудятся в России. Многие из наших бывших студентов работают в технологических отделах концерна «Белнефтехим», а также в ЗАО «Белорусская нефтяная компания» (БНК). Генеральный директор Мозырского нефтеперерабатывающего завода Виталий Петрович Павлов и его первый заместитель Сергей Васильевич Тукач – тоже наши выпускники! В прошлом году пятеро выпускников нашей кафедры, активно занимающихся в научных студенческих кружках по проблеме синтеза присадок к маслам, были приняты на работу в крупную российскую нефтяную компанию «Лукойл» в Москве после сложнейшего отбора среди конкурентов! Могу считать их продолжателями моего дела.
Первым уехал Дима Панфилов, специальность «Машины и аппараты химических производств и предприятий строительных материалов». Сейчас он возглавляет филиал «Лукойла» в Мексике. Еще один выпускник нашей кафедры и мой дипломник Денис Мироненко прошел, если не ошибаюсь, более шестнадцати собеседований, работает в отделе разработки продукции для производителей оборудования и техники. После защиты дипломных проектов в Москве на конкурсной основе в компанию «Лукойл» приняты на работу наши бывшие студенты: Антон Факеев (13-ХТ-1), Роман Рябухин (12 ХТ-2), Никита Исаченко (12-ХТ-1), Алексей Шевченко (12-ХТ-2), Елизавета Ходикова (12 ХТ-2), четверо из них – мои дипломники. Все они защитили дипломы с оценкой «9» или «10», свободно владеют английским языком.
Корр.: Вы упомянули об иностранных студентах. Специальности, которые предлагались на факультете, пользовались большой популярностью за рубежом?
С.В. Покровская: Действительно, в свое время у нас училось много ребят-иностранцев. Они не только усердно и успешно осваивали новый язык и сложную специальность, но и привносили в жизнь вуза свою культуру, традиции, кухню. Ребята знакомили нас с традиционными музыкальными инструментами и костюмами. В общежитии мы устраивали встречи, иностранные студенты готовили национальные блюда. Насколько мне известно, практически все наши выпускники из-за рубежа трудятся по своей специальности и сделали хорошую карьеру. Даммаж Кади Ахмед из Йемена, отучился в университете, окончил нашу аспирантуру и стал кандидатом наук, а сейчас работает где-то в одном из министерств Йемена. Валид Бадрович Халил из Сирии остался у нас в ПГУ, защитился и успешно возглавлял кафедру химической техники и охраны труда. И это только два ярких примера!
В давнее время в институт приезжал профессор О.М. Варшавский. Во время встречи с коллективом кафедры он сравнил города Новополоцк и Кириши, где тоже есть нефтеперерабатывающий завод: «Новополоцк будет более прогрессивным. Почему? Да потому что город делает вуз! Посмотрите утром на дорогу. Сколько молодежи по вашим тропинкам идет в институт! А сколько дорог будет, когда они разлетятся! Институт вам нужно беречь!»
Эту разницу между Новополоцком и Киришами «сделал» Э.М. Бабенко! Кто-то из ныне живущих коллег, кажется Аркадий Филиппович Оськин, сказал: «Я столько работал с Эрнстом Михайловичем, но до конца не понимал, насколько он уникальный человек!» И действительно, чутье нашего первого ректора просто поражает. Дай Бог ему здоровья! Нам повезло с людьми, с руководителями. Дело Эрнста Михайловича продолжает Дмитрий Николаевич, который старается сохранить и приумножить то, что было создано в НПИ поколением его учителей.
Корр.: Как Вы отнеслись к преобразованию НПИ в Полоцкий государственный университет?
С.В. Покровская: Это отношение, наверное, слишком частное. Юристы, экономисты, автомобилисты – очень хорошо! Нам объяснили, что наше будущее – это формат классического университета. Да, новые факультеты, специальности и студенты помогают обществу отвечать на вызовы ХХІ века, вузу – решать многие проблемы, в том числе финансовые. Но я выскажу свое личное мнение: для меня «кулак» ПГУ, его «стержень» – нефтепереработка и все, что с ней связано! Нам нужно делать ставку на наши уникальные возможности. Кстати, об этом на недавнем общеуниверситетском собрании говорил и профессор Владимир Константинович Липский. Причем, я вижу перспективу не только в углублении исследований в области переработки природных энергоносителей, но и акцентировании внимания на проблемах переработки газа и альтернативных видах топлива.
Кто этим будет заниматься? Иногда слышу: у нас растет плохая смена, неперспективная… Неправда! У нас замечательная молодежь! Совсем недавно, во время празднования Дня города в Минске, я была в Национальном музее. В галерее, где выставлялись картины по истории нашей столицы, работали молодые экскурсоводы. Они излучали невероятную энергию и просто фонтанировали знаниями. Я с удовольствием наблюдала за тем, как к ним, словно пчелы на цветы, слетались многочисленные посетители, преимущественно молодежь.
Почему я об этом вспомнила? Что-то похожее я наблюдаю и на нашем инженерно-технологическом факультете. Пока еще его можно называть именно так. У нас работает много перспективных и уже состоявшихся молодых специалистов. Да, мы переживаем непростые времена. Но будем надеяться, что наша молодежь сохранит то, что создали прошлые поколения преподавателей филиала, института и университета, а затем выведет факультет, не так важно, как он будет называться в будущем, на новый виток поступательного развития. Надеюсь, все будет хорошо!
Моя надежда не беспочвенна! Взять, например, Ирину Владимировну Бурую, нашу выпускницу. Сейчас Ирина Владимировна руководит кафедрой химии и технологии переработки нефти и газа, и я пока не вижу никого, кто бы более подходил на эту должность. Эта девочка – для меня она всегда будет оставаться молоденькой красавицей и умницей – не только хорошо подготовлена, не только ответственна, но и быстро схватывает новое, под ее руководством у кафедры складываются прочные научно-производственные связи с ОАО «Нафтан» и другими предприятиями отрасли. Успешно работают наши воспитанники, а ныне кандидаты технических наук Александр Александрович Ермак и Юлия Анатольевна Булавка.
Корр.: Что Вы любите и чем увлекаетесь?
С.В. Покровская: Бесконечно люблю свою дочь и горжусь ей, она – очень достойный человек, мой самый надежный друг. Люблю интересных людей, воспитанных, хорошо и многосторонне образованных. Очень люблю путешествовать. Мы с дочерью еще задолго до поездки изучаем историю, архитектуру, национальную культуру тех стран или мест, где мы вдвоем (или я одна) бываем. От этого получаешь от путешествий гораздо большее удовольствия. За такую привычку я должна благодарить моих родителей. А еще я люблю скандинавскую ходьбу!
Корр.: Серафима Вячеславовна, приближается юбилей Полоцкого государственного университета. Что бы Вы хотели пожелать ему в преддверии этой славной даты?
С.В. Покровская: Прежде всего, желаю ему динамично развиваться и продолжать готовить высокопрофессиональные кадры! Пусть преподаватели неустанно повышают свой образовательный и квалификационный уровень, активно занимаются научной работой, искренне любят своих студентов и уважают их! Ректорату, нашему руководству, хочется пожелать так же, как прежде, заботиться о процветании университета и нашего большого коллектива. ПГУ – светлое место на карте Беларуси, и о нем нужно заботиться и оберегать его!
А еще, надеюсь, Полоцкий государственный университет будет всегда вызывать заслуженное чувство гордости и согревать сердца тех, кто трудился в его стенах в прошлом, кто работает сегодня и кому доведется сменить нас, кто учился здесь когда-то, кто учится сейчас и кому еще посчастливится прийти в этот Храм образования и науки за знаниями в будущем!
Беседовал Владимир Филипенко