После изгнания из важнейших католических государств (Португалия, Испания, Франция) упразднение Общества Иисуса было только делом времени. 21 июля 1773 г. с опубликованием папой Климентом XIV бреве Dominus ac redemptor noster («Господь и спаситель наш») иезуитский орден должен был прекратить свое существование. Иезуитам предписывалось перейти в иные ордены или же подчиниться местным католическим властям и по приказанию епископа направиться для исполнения пасторских обязанностей в любое определенное им место.

Событие было настолько неожиданным и необычным, что многие не верили в упразднение Ордена даже тогда, когда собственными глазами видели папское бреве, считая, что документ останется мертвой буквой. На следующий день после обнародования Dominus ac redemptor noster испанский посланник явился к Клименту XIV и обратился с просьбой: «Ваше Святейшество, вы обнародовали это бреве как папа, но дайте мне Ваше благородное слово, что Вы исполните его как честный человек».

Судьбу иезуитов Беларуси и Литвы, тем не менее, предопределили совсем другие события. 5 августа 1772 г. Австрия, Пруссия и Россия подписали в Санкт-Петербурге трехстороннее соглашение о первом разделе Речи Посполитой. Под власть российской императрицы Екатерины II переходила северо-восточная часть сегодняшней Беларуси и ряд прилегающих территорий. В результате под юрисдикцию России попали четыре иезуитских коллегиума — в Полоцке, Динабурге (сейчас — Даугавпилс), Орше и Витебске, две иезуитские резиденции — Могилевская и Мстиславская, немало миссий, а в них — 201 иезуит.

Поначалу Екатерина II с большой настороженностью отнеслась к своим новым подданным-иезуитам. Губернаторам присоединенных провинций было приказано: «Иезуитским монастырям, школам и училищам сделайте особую перепись. Вы за сими наипаче смотреть имеете, яко за коварнейшими из всех прочих латинских орденов…». Однако подчеркнуто верноподданническая позиция местного руководства Общества Иисуса решила дело в пользу иезуитов.

Так, в октябре 1772 г. в полоцком соборе Св. Стефана прочитали «Проповедь на годовщину счастливой коронации светлейшей Екатерины ІІ — монархини всея Руси». В ней звучал призыв ко всем членам Общества Иисуса и полочанам безусловно подчиняться российской администрации. Тем самым иезуиты первыми из всех католических орденов признали новую власть. В ноябре 1772 г. по приказу ректора Полоцкого коллегиума Станислава Черневича все иезуиты, оказавшиеся в Российской империи, собрались в Полоцке на торжества по случаю Дня ангела императрицы. Была принесена присяга на верность Екатерине II.

Большего от одной из самых богатых и влиятельных организаций на присоединенных территориях российские власти и ждать не могли. Поэтому, когда вышло папское бреве, Екатерина просто запретила его оглашение. Без исполнения этой формальности белорусские иезуиты сохраняли возможность продолжить свою деятельность. После официального роспуска Общества Иисуса провинциал литовско-белорусских иезуитов Казимир Собольский, как подданный Польши, где папское бреве было озвучено, сложил с себя все полномочия. В результате вице-провинциал и одновременно ректор Полоцкого иезуитского коллегиума С. Черневич ослушался папу и возглавил иезуитов. Несомненный центр российских иезуитов — Полоцк — фактически превращался во всемирную иезуитскую столицу. В ноябре 1773 г. делегация Ордена (С. Черневич, Г. Ленкевич, Ю. Катенбринг) посетила Санкт-Петербург. Через несколько месяцев императрица освободила иезуитов от всех налогов, а вот папское бреве было сорово запрещено не только оглашать, но даже ввозить его в пределы империи. Общество Иисуса оставалось в России!

Важным событием для закрепления этого высокого статуса стало издание в июне 1775 г. руководителем католической епархии и главой всех католиков Российской империи епископом Станиславом Богуш-Сестренцевичем привилея Ордену иезуитов на создание новициата — специального института для предварительной подготовки членов Ордена, т.е. средства расширения его численного состава.

Это разрешение было дано в нарушение канонического права и, главное, не могло быть в полной мере реализовано без согласия царского правительства. Поэтому в 1776 г. полоцкие иезуиты во главе с С. Черневичем начали переговоры с российскими властями относительно основания новициата. Обращение к правительству в очередной раз должно было засвидетельствовать послушание иезуитов и, возможно, содержало намек на их заинтересованность в получении материальной поддержки сверху. В 1777 г. просьба была удовлетворена. Причем опекунство над заведением брали на себя важные государственные сановники — граф З.Г. Чернышев и князь Г.А. Потемкин. Торжественное открытие новициата состоялось 2 февраля 1780 г. по окончании строительства предназначенных для него учебных помещений.

В мае того же года, во время трехдневного визита в Полоцк, иезуитов посетила сама Екатерина II. В честь императрицы в городе были устроены многочисленные приветственные мероприятия, и иезуиты умело воспользовались возможностью проявить лояльность новой власти. Праздничная иллюминация, устроенная ими, выделялась своими грандиозными масштабами. Прием правительницы России в стенах коллегиума поражал бурным излиянием верноподданнических чувств. В храме Св. Стефана для Екатерины II был установлен специальный трон, а провинциал Ордена С. Черневич выступил с торжественной речью в ее честь. Затем императрице были представлены послушники недавно открытого с ее согласия новициата и работы учащихся коллегиума. Екатерина II обратила внимание на рисунки по церковной, гражданской и военной архитектуре и даже распорядилась забрать несколько из них с собой. Особой монаршей похвалы была удостоена столовая коллегиума иезуитов. «Сомневаюсь, чтобы обеды моих отцов были так же великолепны, как их столовая», — призналась Екатерина II. В ходе приемов и других торжеств императрица еще раз показала заинтересованность в сотрудничестве с Орденом. В очередной раз внимание к иезуитам на высшем уровне было продемонстрировано во время визита в Полоцк сына императрицы и наследника престола, будущего российского государя Павла Петровича с супругой Марией Федоровной.

Такие проявления полного взаимопонимания Общества Иисуса с российскими властями послужили сигналом для массового переезда европейских иезуитов в Полоцк. Как писали С. Черневичу из Рима: «… Тут много есть наших молодых испанцев и старательных иезуитов, которые умоляют отпустить их к Вам, в Беларусь». В Полоцк стали съезжаться бывшие иезуиты из Германии, Швейцарии, Испании, Италии, Польши и некоторых других стран. Воспитанник Полоцкого коллегиума и современник этих событий Станислав Шантыр вспоминал, что многим из них, даже исключительным специалистам в какой-то области, отказывали в приеме, поскольку для желающих приехать попросту не хватало места.

Обретение Полоцком такого значительного интеллектуального потенциала не могло не сказаться на качестве иезуитского образования. В частности, были закреплены многие новации предшествующих десятилетий. В 1783 г. в коллегиуме уже изучали французский и немецкий языки. Было продолжено преподавание архитектуры: Полоцк в то время оставался единственным местом на территории Беларуси, где велась подготовка будущих архитекторов. Перспективам развития иезуитского образования в Полоцке способствовало и дальнейшее институциональное укрепление Общества Иисуса в России. 17 октября 1782 г. первая Полоцкая конгрегация в составе 30 высокопоставленных иезуитов избрала своим руководителем — вице-генералом С. Черневича. 12 марта 1783 г. папа Пий VI дал свое устное одобрение существованию Общества Иисуса в Российской империи.

В конце XVIII в. одной из наиболее ярких фигур Полоцкого иезуитского коллегиума был уроженец Вены Габриэль Грубер (1740–1805). Человек с поистине энциклопедическими знаниями, Г. Грубер получил образование в коллегиуме Граца и Венском университете, затем преподавал в Люблянском коллегиуме. После расформирования Общества Иисуса он был приглашен на должность придворного физика австрийского императора Иосифа II Габсбурга, выполнял функции инженера на судоверфях Триеста, проектировал гражданские здания (в одном из них сегодня находится Национальный архив Словении в Любляне), руководил осушением болот и т.д. С переездом в Полоцк в 1784 г. Г. Грубер разработал проект специального музейного здания и активно включился в создание музея. Его открытие состоялось в 1788 г., когда был достроен новый трехэтажный корпус коллегиума.

На первом этаже музейного корпуса размещались лаборатории со вспомогательными помещениями и кабинет естественной истории, а весь второй этаж занимал физический (физико-механический) кабинет. В кабинете естественной истории (естествознания) в банках со спиртом были помещены телесные аномалии людей и зверей, выставлялись чучела животных и птиц. Со временем иезуиты провели в окрестностях Полоцка исследование почв, разработали их классификацию и представили в музее соответствующие акварельные изображения. В кабинете были выставлены «различные земельные металлы», редкие и драгоценные камни, а также камни и окаменелости, найденные неподалеку от Полоцка. Уже в 1835 г. преподаватель Полоцкого кадетского корпуса А. Морель отмечал, что в этом кабинете находились 2 алмаза, 6 рубинов, 20 изумрудов, 5 сапфиров, более 100 штук циркона, 40 кусков граната, 24 топаза и 20 аметистов! Имелись и различные породы дерева (387 дощечек-образцов), гербарий (518 растений) и ископаемые масла (57 банок). В физической части музея размещались электрические машины и аппараты, механические, оптические и астрономические приборы и оборудование. Кроме того, были представлены разнообразные действующие модели. Так, при изучении механики ученики получали возможность познакомиться с устройством и работой машины для забивания свай. Посетителей и гостей музея особенно впечатляло то, что большинство механизмов были изготовлены в Полоцке, причем немало из них — собственноручно Г. Грубером или под его непосредственным руководством.

Среди творений талантливого инженера и ученого выделялась «Механическая голова». Она представляла собой голову старца с подвижными глазами и длинными седыми волосами. Иезуит, сопровождавший посетителей музея, приглашал их задавать любые вопросы на любом языке. «Механическая голова» отвечала внятно, громко, логично, с полным знанием обстоятельств и обстановки спрашиваемого. Диковинный механизм не обладал сверхъестественными свойствами, но неизменно приводил посетителей в ужас, восторг и трепетное любопытство, чем и достигался нужный иезуитам эффект. (В 2015 г. по случаю празднования Дня университета состоялось открытие реконструкции «Механической головы» – точной копии творения Г. Грубера, но с использованием современных технологий и материалов.)

Грубер также приложил свою руку к художественному оформлению интерьеров музейного корпуса коллегиума. Стены в здании были расписаны его фресками. Кроме того, был оборудован зал для занятий рисованием, живописью и архитектурой. В нем находилось большое количество книг, рисунков и гравюр, были представлены модели всех архитектурных стилей с образцами кладки и крыш, модели мостов и модель корабля. Галерея музея содержала замечательные живописные работы, которые, по словам современников, могли бы стать украшением любого европейского музея, четыре мозаичные работы, разнообразные предметы из янтаря и многие другие художественные ценности.

Среди выставленных полотен особенными художественными достоинствами обладали произведения итальянского живописца Сальваторе Розы (1615-1673). Картины этого достойного ученика знаменитого испанца Хосе де Риберы и сегодня украшают лучшие музеи мира – парижский Лувр, галерею дворца Пицци во Флоренции, Императорский Эрмитаж в Санкт-Петербурге и др. Богатой была и коллекция копий произведений великих художников – Рафаэля, Тициана, Рубенса.

Деятельность Г. Грубера получила одобрение императрицы Екатерины II и ее преемника Павла I, с которым ученый-иезуит познакомился в 1797 г. во время посещения императором Полоцка. В 1799 г. Грубер переехал в Санкт-Петербург и приобрел сильное влияния на Павла I. Он основал коллегиум для детей столичной знати и стал его первым ректором. Ссылаясь на необходимость борьбы с духом французской революции, Габриэль Грубер вместе с генералом Общества Иисуса Франциском Каре убедил императора направить Папе письмо с просьбой официально признать Иезуитский орден в Российской империи. В ответ на эту просьбу папа Пий VII издал в марте 1801 г. бреве Catholicae fidei («Католическая вера»), в котором Святейший Престол признавал каноничность иезуитских структур в России и давал свое согласие на то, чтобы генеральный викарий Общества Иисуса в Российской империи и его приемники носили титул «генерала Ордена в России». Неудивительно, что после смерти Ф. Каре в октябре 1802 г. генералом Ордена был избран именно Г. Грубер.

Социально-экономическое и политическое положение Российской империи в начале XIX в. ставило правительство перед необходимостью проведения реформ. Усложнение государственного управления, рост торговли и промышленности требовали подбора образованных людей. Улучшение всей системы образования становится объективной потребностью, без удовлетворения которой было невозможно дальнейшее развитие страны.

В связи с этим новый российский император Александр I издал в 1803 г. приказ о начале школьной реформы. Вся страна делилась на учебные округи. В соответствии с документом белорусско-литовские губернии — Виленская, Витебская, Гродненская, Могилевская и Минская — вошли в состав Виленского учебного округа. Управление им поручалось императорскому Виленскому университету (основан в 1803 г.), подчиненному, в свою очередь, Министерству народного просвещения. Непосредственный контроль за учебным округом осуществлял попечитель (куратор), который назначался царем.

В 1804 г. вышел Университетский устав, который давал университетам значительную автономию: выборность ректора и профессуры, собственный суд, невмешательство высшей администрации в дела университетов, права университетов назначать учителей в гимназии и училища своего округа. Если все светские школы охотно подчинялись новому руководящему органу, то церковные отнеслись к своему новому патрону неоднозначно. В то время как большинство школ монашеских орденов заявили о своей лояльности Виленскому университету, Общество Иисуса, продолжавшее мечтать о доминировании в образовательной сфере, с тревогой встретило весть о передаче тотального контроля над просвещением светскому и, по мнению иезуитов, вольнодумному Виленскому университету. Иезуитский орден категорически отказался от предложения Виленского учебного округа подчинить все духовные учебные заведения единым программам и правилам образования, а также реформировать их в соответствии с его уставом.

Когда в 1807 г. по поручению министра народного просвещения граф Л. Плятер с ревизией посетил иезуитские учебные заведения, в своем отчете он отметил, что в иезуитских училищах «все идет по-прежнему», что «о проведении распоряжений университета они совсем не думают». Иезуиты на самом деле выполняли только отдельные требования университета, если они не слишком противоречили Уставу Общества Иисуса.

Очень энергично за подчинение учебных заведений Общества Иисуса Виленскому университету выступил замечательный ученый и педагог Ян Снядецкий, избранный в 1807 г. его ректором. В начале 1808 г. он направляет генералу Иезуитского ордена Тадеушу Бржозовскому (его предшественник — Г. Грубер — погиб во время пожара в своей резиденции в 1805 г.) письмо с требованием «единообразия наук и способов обучения, использования одних и тех же учебников», созданных профессорами университета, а также полного подчинения его власти.

Конфронтация с руководством Виленского учебного округа и Виленским университетом мало влияла на деятельность Полоцкого иезуитского коллегиума. Все попытки Вильно убедить генерала Ордена в необходимости подчинения не приносили успеха. Было очевидно, что за Орденом стояли могущественные столичные покровители. Граф А.К. Разумовский, который в 1810 г. сменил либерала П.В. Завадовского на должности министра народного просвещения, открыто предложил Виленскому университету не вмешиваться в дела иезуитских училищ.

Такая позиция российских государственных сановников была не случайна. Генерал Общества Иисуса Т. Бжозовский поддерживал активную переписку с самыми влиятельными политиками России и сумел создать иезуитам имидж несгибаемых борцов с вольнодумством и революционной крамолой. В своей деятельности во благо иезуитского ордена Т. Бжозовский нашел пламенного соратника в лице посланника Сардинского королевства при императорском дворе Жозефа де Местра (1753–1821). Известнейший европейский мыслитель своей эпохи, один из отцов-основателей идеологии консерватизма, литературный талант и «душа» любой светской компании, Жозеф де Местр пользовался очень сильным влиянием на столичное общественное мнение. Один из современников событий тех лет писал, что «месье де Местр был самым выдающимся персонажем Петербурга во времена Александра I». Доверие царя к сардинцу заходило очень далеко. Однажды де Местр получил от Александра I не совсем обычное предложение: выбрать вариант памятника Минину и Пожарскому в Москве. Именно его выбор и получил одобрение императора.

Чувствуя силу своего воздействия на ту часть столичной элиты, которая все больше и больше настраивалась на консервативный лад, Т. Бжозовский и Ж. де Местр не просто стремились убедить власти в добрых намерениях Общества Иисуса и его пользе для России, а начали борьбу за открытие высшего иезуитского учебного заведения.